Как это было

7 ноября. Итак, беременности ровно 36 недель, решаю, что завтра япожалуй соберу сумочку в роддом, пусть постоит в уголке на всякий случай. Весь вечер сижу втыкаю в инете на списки «что взять в роддом», и «что приготовить, но в роддом не брать» - на ежика в этом смысле рассчитывать нечего Надо бы сходить в душ, но так лениво, так что я забиваю и ложусь спать с мыслью, что в душ схожу утром.

***

8 ноября. Я посыпаюсь от какого-то внутреннего толчка и понимаю, что сейчас из меня хлынет поток. Я моментально скатываюсь с дивана на пол и там перевожу дух, наблюдая растекающуюся по полу лужу. На вид – мыльная вода с какими-то мелкими белесыми ошметками. Да, это, наверно, смешно, но даже в критические моменты я думаю о таких «мелочах» как «диван потом фиг ототрешь»; наверно я поэтому и тарелки не колочу даже когда эмоции захлестывают – потому что сейчас расколотишь, а кушать потом из чего? Наверно это неправильно и надо больше давать волю своим эмоциям, но уж какая есть.

То, что происходило со мной называется коротко «отошли воды». Но тогда я этого не знала

Пинаю в бок ежика, виновато объясняю что кажется пора, он ошалело вскакивает пытается понять что надо делать. Общими усилиями собираем сумку – я командую, еж набивает пакет. Я дожидаюсь пока более-менее все выльется, подкладываю в качестве прокладки свернутую четверть простыни (остальные 3/4 предусмотрительно взяла с собой). Наверное, прокладки, которые «дофига капелек» подошли бы в этой ситуации лучше – но я планировала их покупать на днях, так что обходимся тем, что есть. Одеваемся. Напоследок я ругаю себя за то что не сходила в душ вечером: когда получится помыться в роддоме – неизвестно. И начинается самое интересное.
Еж спрашивает:
- Как добираться будем?
- Не знаю. Может, такси вызвать?
- А ты номер знаешь?
- Неа!
- И я нет. Значит, надо скорую.
- Скорую с мобилы не вызовешь, да и мало ли куда меня та скорая отвезет, а мне надо в 15ый!
- Ну тогда я не знаю!
- А, ладно, поехали на метро!
- Сдурела? А если ты в вагоне родишь?
- Все фигня кроме пчел, я читала, первые роды часов 12 длятся, проскочим
- Не, это как-то стремно.
- Вариантов все равно нет, так что поехали.

И мы поехали. От дома до метро пять минут, на метро две станции (пл. Мужества - Академическая), и потом еще минут 20 до роддома топать. Всю дорогу я неприлично веселилась и рассказывала ежику о том, что первые роды длятся долго, так долго, что «бывалые» мамки рекомендуют в роддом в первый раз не торопиться, а, если все идет нормально, дождаться регулярных частых схваток (с интервалом минут в 7) и тока тогда быстро ехать, чтоб не торчать в родилке полдня, и я бы собсно так и сделала бы, но у меня как раз ничего нормально не идет, потому что воды-то отошли, а схваток я лично не чувствую, а это вобще-то говоря не очень хорошо. Хотя может они и есть, но я не знаю что надо чувствовать вот и не чувствую, но наверное нет, потому что я читала что это должно быть больно, а мне не больно. Да, это была тихая истерика – и мое веселье, и этот словесный поток – мне было страшно. На подходе к роддому я поняла, что доморощеная прокладка пропиталась насквозь и теперь пропитываться начали штаны – и мне сразу стало не до смеха Но – дошли как-то

***

Роды я представляла смутно, действия медперсонала – еще более смутно. Почему-то мне рисовалась такая картинка: визжа как раненая рысь приезжает скорая, оттуда выносят стонущую женщину, которая не может пошевелить даже рукой, сбегаются все врачи, женщину срочно кладут в операционную и делают много умных и правильных медицинских манипуляций, и все это в жуткой спешке.

Схема начала давать сбой даже не начавшись – скорой нет, я вполне себе в сознании – но в конце-концов, это я такая неправильная. Оказалось, мой мысленный сценарий не верен в отношении врачей. Нет, никто там ничего не делает «нога за ногу», но однозначно не торопятся, а точнее, торопятся только тогда, когда надо. В моем случае было не очень надо, никто и не спешит.

В приемном покое ежу велели оставаться в холле, меня пригласили в кабинет и стали оформлять документы. Акушерка Белка, величественная и добрая тетя неумело тыкала по клавиатуре, заполняя сперва данные паспорта, потом регистрации, потом полиса, потом еще что-то из обменной карты выписала, по ходу задавала массу разнообразных вопросов от «а почему у вас полис такой странный?», «где и кем работаете?» до «когда отошли воды?», «какого цвета?», «точно не зеленые?», «у вас что, насморк?». На последний вопрос я нагло соврала, сказав что это просто от холода из носа потекло, а так никакого насморка у меня нет.

Если беременная чем-то больна – никто ее из роддома, конечно, не выгонит. Просто рожать ее положат в так называемое «обсервационное отделение», это закрытый участок роддома, куда попадают в основном девушки с кашлем, насморком и прочей ерундой, не страшной взрослым, но опасной для младенцев. А заодно в ОПЗ (не знаю я почему оно так сокращается) попадают с положительными результатами анализов на спид, сифилис, гепатит и прочую ерунду, анализов за всю беременность много сдаешь И туда же – те, у кого вобще нет обменной карты. И наркоманов, если о них известно что наркоманы – тоже в эту теплую компанию. Такое вот веселое отделение. И мне туда крайне не хотелось.

Выхожу в холл, отдаю ежу верхнюю одежду и (МОЯ ОШИБКА! НЕ ПОВТОРЯЙТЕ ЕЕ!!!) мобилу – наивно полагая что скоро мне станет не до телефона. Трясясь от страха я отдаю себя в руки эскулапов.

Белка заводит меня в помещение, выложенное кафелем. Там мне рекомендуют раздеться до пояса (в том смысле что футболку можно не снимать, ага) и прилечь на кушетку. Сперва пузом вверх – акушерка подходит с устрашающего вида прибором, который оказывается механической бритвой. Брить мне практически нечего, но для успокоения совести Белка прыскает мне геля и проводит пару раз агрегатом. Ощущения средненькие, дергает немного, но с другой стороны – ничего крамольного.

Все-таки бриться надо дома и как в роддом не торопишься – можно найти 10 минут на то, чтоб провести эту процедуру самостоятельно в родной ванной – до такой степени, чтоб любому было понятно, что больше там брить нечего Вобще рожать можно конечно и так, но об удобстве врачей тоже стоит подумать

Потом меня переворачивают набок и… вобщем, есть такая дурная процедура – клизма называется. То, что она должна быть – я знала. Зачем она нужна – я поняла уже в процессе родов.

Чтоб не томить – потуги, а затем вылезающий ребенок выдавливают из организма ВСЕ, даже не смотря на клизму. Когда это происходит первый раз – хочется провалиться сквозь землю – позорище, взрослая тетка – и как в детском саду! Врачи не ругаются – они такое видят от родов к родам, медсестра практически сразу все это вытирает. Потом привыкаешь к этой мысли и больше не обращаешь внимание. Но, тем не менее – есть возможность сделать дома – сделайте И ДОМА ТОЖЕ. Чес-слово, вам же будет лучше.

Сделав свое дело акушерка оставляет меня одну, показав, где в помещении туалет и душ. Я как положено терплю минут N и бегу в заветную комнату. Это звучит смешно, но именно там меня немного «отпустило» – на белом кафеле – десятка три наклеек с забавными зверятами и не менее забавными подписями: слон – «не прислоняйся!», грустная киса – «не раскисай!», ежик с иголками врастопырку – «приколись!» и так далее. Это было настолько весело, что я немного успокоилась.

После душа как велено переодеваюсь в длинную футболку (она у меня вместо ночной рубашки) и халат. Чувствую себя по-дурацки, но штаны в этой ситуации – одежда явно не самая удачная

***

Белка провожает меня в родильное отделение. Едва я открываю массивную дверь – уши разрывает страшный женский крик. Ощущение, что я оказалась в фильме ужасов. Спрашивать что происходит нет надобности – у меня не настолько больное воображение, чтобы всерьез подумать, что мы ошиблись дверью и попали в пыточные застенки. Мда, значит, вот так рожают… Моя внутренняя уверенность что уж я-то кричать не буду, я ж так хорошо умею терпеть боль если очень надо – резко тает.

Меня приводят в родилку. Довольно здоровая комната – не меньше 20ти метров. Кровать, тумбочка – скромно ютятся в уголке. В центре гордо расположилось оно – гинекологическое кресло, правда, немного нестандартное. Вверху на манер софитов – огромные, как блюда, лампы. Ага, попросим актрису на бис…

Одна из распространенных ошибок рожающих – думать, что все то время, пока не родится ребенок вокруг будут прыгать врачи и сдувать пылинки. Это в корне неверно. Делать врачам у рожающей нечего, на самом деле, довольно долгое время.

Я сажусь на кровать, пакет с вещами кладу в тумбочку. Никого нет в течение минут 20ти – все кто есть сгрудились в родилке у орущей женщины – как я потом узнала, у нее двойня, которая рождается естественным путем – случай не простой. Наконец приходит акушерка, которая будет меня вести – с убийственной для принимающего роды человека фамилией - Коновалова. Елена Александровна.

До сей поры отрывочны были только записи – я на первое место ставила удобство повествования, и только на второе место – хронологию событий. Начиная с этого момента записи станут отрывочными вынуждено – я банально не помню связно что происходило в ту ночь. Нет, в некоторых моментах сомневаться не приходится, логика подсказывает, что я сперва родила ребенка и только потом меня стали зашивать Но вообще память сохранила события по принципу мозаики – элементы есть, а как соберешь – зависит от тебя.

Я помню, что первым делом, после того как я очутилась в объятиях агрегата, словно в насмешку именуемого креслом, мне посоветовали примериться к стойкам – в отличие от обычного осмотра на них не надо закидывать ноги. В них надо упираться. И руками тоже есть за что держаться. Объяснили, что как только я чувствую потугу, мне надо начинать тужиться и самой, причем не халтурить – ибо потуги очень короткие, времени на то, чтоб сгруппироваться и пр у меня просто нет. И забивать на то, что это придется делать через боль.

Я помню что за время родов в родилку набежало куча врачей – я так понимаю, у них было на это дофига времени.

Помню, что я постоянно забывала дышать правильно – когда накатывает боль первая реакция нормального человека – если не орать, то дышать часто, как собака. Нельзя. Силы расходуешь впустую,– сказала мне одна из врачей. И дальше просто стала командовать как только видела, что я сбиваюсь с привычного ритма. Ритм мне они объяснили, сама я дышать, естественно не умела.

До родов я очень смутно представляла что такое потуги – опять же, как и со схватками действовал все тот же «заговор молчания». Что это такое, как это надо делать? Или тут как с сексом – все интуитивно понятно? Но с другой стороны, на что похож секс я представляла даже еще не занимаясь им, потуги же мне не могли присниться даже во сне. И как надо дышать я тоже не знала.

Все просто и не просто одновременно. Это действительно процесс с одной стороны интуитивно понятный, но в основном после того, как тебе кто-то со стороны скомандует как правильно.

Не смотря на то, что первая реакция на боль – дышать часто, как собака – дышать надо ровно. Вдох. Вы-ы-ыдох. Вдох. Вы-ы-ыдох. Ровная боль начинает нарастать – схватка. Вдох - и хоп - ты резко перестаешь выдыхать! И вот в этот момент надо все силы направить в низ живота. Когда врачи поняли, что этого объяснения мне не достаточно – кто-то просто сказал – Какай! И самое смешное, что помогло. Правда, похоже.

Помню, как прежде чем я просекла процесс мне кричали – не тужься в голову! Это когда я вроде напрягалась, но напряжение шло куда-то вверх – так легче получалось. Физиономия на следующий день была в красных точках – сосуды полопались.

Начав тужиться правильно я начала кричать. Тут все просто – на выдохе ты делаешь себе очень больно – пока это сильнейшая боль, которую мне доводилось испытывать. А надо продолжать – и тебе уже невмоготу. И ты кричишь – продолжая выдох! И кажется, что не кричать – невозможно. Иначе ты просто лопнешь. Врачи на это ругаются – твой воздушный пресс растрачивается на сторону, силы уходят на крик, ребенку достается меньше. Но не кричать не получается – это как себя рвать на части – невозможно хладнокровно.

Нет, на самом деле нередко женщины не орут. Да, больно, но, я так понимаю, не сверх больно. Ткани эластичные, организм для родов приспособлен – можно и перетерпеть. Еще говорят, самые сложные и болезненные это первые роды. Наверно тут как с сексом – я даже не беру в расчет дефлорацию, просто поначалу секс – удовольствие так себе – как говорится, не притерся организм

У меня текут слезы, я уже мало соображая прошу вколоть мне «чего-нибудь». Естественно, меня посылают. Даже снисходят до объяснения – схватки и так короткие и слабые, если еще и не больно будет – я вообще чувствовать не буду. На самом деле это, конечно, я уже не соображала ничего – обычный наркоз при родах стараются просто так не делать, а эпидуралку надо за несколько часов ставить, а не вот-вот перед появлением ребенка.

***

Между потугами отдых. Нет, боль никуда не уходит – но все-таки полегче, чуток расслабляешься, собираешься с силами – и снова. Что там происходило с ребенком – я не помню. Женщины после вторых-третьих родов говрят, что можно почувствовать как он там чем-то во что-то толкается и пытается пройти сквозь тебя, но для этого хорошо бы представлять, что надо чувствовать. Мне, естественно, не до таких тонкостей. Ребенок идет медленно, это все, что я помню. Сил уже нет даже чтоб кричать. Нет, звуки вырываются, но, кажется, больше напоминают скулеж. Видя, что ребенок практически на продвигается, его начинают «выдавливать».

Одна из врачей берет мою задранную футболку, скатывает подол в виде жгута и выдавливает… нет… выталкивает… не объяснить, но, по сути, с моим животом делают манипуляции, сходные с раскатыванием теста скалкой, тока в одну сторону: ребенка подталкивают к выходу. Манипуляция не то чтоб очень хорошая, но, как и многое в тот день, врачи выбирают по принципу наименьшего из двух зол.

Дело вроде пошло (или мне сейчас так кажется?), в любом случае, на какой-то момент пытка подошла к своей кульминации: ребенок на подходе. И мне делают разрез. Это называется каким-то умным медицинским словом, но я его не помню. В любом случае разрез – точнее и вернее по сути.

Природа отомстила людям за попытку обмануть ее: за прямохождение и разум (читай – большой мозг = большая черепная коробка) расплачиваются женщины: болью. А еще несоответствием размеров головы ребенка и того, насколько могут растянуться ткани того места, откуда он появляется. Что в таких случаях происходит: ну или все-таки все растянется, особенно если поможет опытная акушерка или… или ребенок в прямом смысле этого слова рвет женщину, его рожающую. Не смертельно, конечно. Но заживать все это будет долго. Поэтому врачи принимают соломоново решение – режут сами, если видят, что ткани могут и не выдержать (уж не знаю, по каким критериям они это оценивают...) Резаные раны срастаются куда лучше рваных.

Режут тебя, естественно, без анестезии. Дожидаются пика боли на потуге и чик! – разрез готов. Это, конечно, больно, но на фоне того, что с тобой происходит – уже не страшно – похоже на ожог злющей крапивой.

Разрез делают практически перед тем, как появляется ребенок, так что релаксировать уже некогда. Очередная потуга – и тебя натурально распирает – появилась головка. Все, отдыха больше не будет. Схватка проходит, но тебе уже не расслабиться, не сжаться, поэтому следующую потугу делаешь уже самостоятельно, не дожидаясь очередной «волны» от организма. Ребенок выталкивается в несколько приемов – врачи кричат: «работай!» - и я не в обиде. Им страшнее чем мне – они понимают что происходит. Что ребенка, рефлекторно сжимаясь (а это довольно естественная реакция организма на такое издевательство) можно и придушить. Или сломать ему чего-нить. Накатывает спасительная схватка, ты напрягаешься прямо-таки по Перумову - «из последних сил» – и с каким-то полукриком полувсхлипом все заканчивается. Ребенка, все еще связанного с тобой пуповиной плюхают тебе на живот.

Не раз читала, что именно в этот момент нормальных матерей накрывает любовью к ребенку. Наверное, я не нормальная. Я помню только безумную усталость и какую-то фоновую мысль: «Какой фиолетовый!». Максим не просто маленький – он крохотный. Белая кожа, которая еще не знала солнечного света, фиолетовый оттенок (я так понимаю, признак асфиксии, сиречь недостатка кислорода). На макушке большой синяк на манер тюбетейки – сегодня он впервые в жизни активно работал головой в прямом смысле этого слова. Весь вымазан в белых ошметках – совсем как те, которые я увидела в вытекающих из меня водах утром. Я гляжу на часы в палате – час, сорок восемь минут. Ночи, ессно.

Пуповину я представляла себе гладкой трубкой – не угадала, она как винт от мясорубки, только тоньше – такая же винтовая нарезка. Цвет не очень приятный, какой-то розово-синий. «Мальчик!» - говорит Е.А. и вытирает пот. Ребенка забирают, легонько шлепают, он издает какое-то хриплое «Мя». Дальше я, совсем обессилив, откинулась на спину. Я так понимаю, пуповину перерезали, я этого не почувствовала, не знаю, почувствовал ли Максим, или в пуповине вообще нет нервных окончаний. Мелкого унасли в смежную комнату – она специально для мелких – там ванночка, весы и прочая шняга. Возились с ним недолго, минут пять – и его, уже завернутого в больничные пеленки поднесли мне – показать личико. Оно показалось мне совсем кукольным – и опять резанула по глазам неестественная белизна кожи – ну ни кровинки! Глаза закрыты.

Вес 2,860 кг, 52 см, в пределах нормы (норма - с 2,5 кг). 36я неделя. На медицинский язык это переводится просто – недоношенный. Максим слабый, дышать сам может, но дается ему это с трудом. Ребенка уносят даже не попытавшись приложить к груди, как вобще-то полагается – как объясняют мне – в кювез, на кислород. Что это означает я узнала только на следующий день – когда цепляясь за стены принесла в детское отделение памперсы. Ряд прозрачных ванночек, выполняющих роль кроватей, в них спят младенцы. Максима узнать легко – он мельче остальных и накрыт стеклянным колпаком. К носу подведена трубка, через нее мелкому подают кислород. Тревожное зрелище.

***

Опять же, я всегда полагала, что роды заканчиваются рождением ребенка. Наивная! Впереди еще много развлекухи
Во-первых, мне рекомендуют не расслабляться – надо родить плаценту. Я хочу только одного – спать. Поэтому на все команды «тужься!» реагирую вяло. Сил уже просто нет. В конце-концов плаценту из меня практически выдавили – так же, как выдавливали ребенка, только уже не стараясь это делать аккуратно – и из меня вынимают мешок, похожий на печенку, но не такой буро-красный, скорей розовый и весь увитый синими кровеносными сосудами. Задают убийственный вопрос:
- Вы ее забирать будете? Положить в холодильник?
Сказать, что я офигела – ничего не сказать. Даже проснулась немного. Сцена мне напомнила пресловутое «Алиса, это пудинг». Срывающимся голосом спросила:
- А зачем?
- Ну кто-то забирает. В ритуальных целях.
- Нет уж, спасибо, у меня с головой пока все в порядке.
Врач улыбнулась, и субстанцию куда-то унесли.

Как я потом узнала – плаценту медики специальным образом хранят, а потом из нее выделяют вещества, которые идут в лекарства и косметику. Отдельные люди же, замороченные на близость к природе, плаценту забирают и закапывают под деревом. Типа обычай такой. На самом деле обычай велит закапывать плаценту и сажать на этом месте дерево в честь ребенка, и что-то там про астральную связь. Хотя в принципе – обычай ничегошный был бы – дерево там, если бы не плацента. Ничего ужасного в ней на вид нет, но и носиться с ней как с писаной торбой мне как-то странно. Кстати, отдельные люди это едят – типа животные же едят. Животные и правда съедают плаценту – не помню почему, но она хорошо восстанавливает силы роженице. Правда, они это делают сразу после родов и ерундой типа поджарки сырого мяса не занимаются . В общем, личное дело каждого, конечно.

Дальше все стало еще интереснее – меня стали зашивать. Теперь наркоз вполне разрешен – ребенка во мне нет, кормить мне его в ближайшие сутки не светит, вкалывают ледокаин и приступают. Наркоз практически не действует, так что ощущения не из приятных – дергаюсь при каждом уколе, а врач как картины там вышивает. Не ору, но слезы сами катятся, больно. А еще мне очень холодно.

Все когда-нибудь кончается – закончился и кружок художественной штопки. Процесс заживания – это отдельная песня, но с другой стороны – жаловаться не на что, все зажило нормально, просто опять же – ощущения те еще Теперь у меня есть маленький рубчик сбоку который сильно натирается при долгой езде на велосипеде.

Я мерзну все сильнее и сильнее, сперва на мои жалобы объясняют что это нормально, что организм потерял много энергии, потом, видя что меня уже просто трясет – укрывают одеялом и ставят градусник. Ага, 40 с чем-то. Резолюция – в ОПЗ. От сумы, от тюрьмы и от ОПЗ не зарекайся

С другой стороны, забегая вперед – мне там очень понравилось. Исходя из характера отделения палаты там маленькие – на одного-двух человек, людей с разными диагнозами в одну палату не кладут. Вобщем, не так страшно ОПЗ, как о нем говорят непосвященные.

С кресла с одной стороны снимают стойку, подкатывают каталку и я колобком перекатываюсь на нее. Везут. Ездить на каталке – то еще удовольствие, если есть силы – лучше пешком ходить. Амортизации никакой, она ловит каждую выбоину и каждый стык. Сама жесткая.

Вкатывают в сонную палату, где уже обитает моя соседка Маринка с дочкой Лялькой. Грохот каталки будет всех, мы быстро разбираемся, кто где спит, и где чья тумбочка, Маринка, кряхтя, умудряется встать и угостить меня соком, ибо пить хочется неимоверно – на роды надо брать с собой воду – жажда мучит страшно. После этого мы счастливо засыпаем. 4 часа ночи. Разбудят нас в шесть, но это уже мелочи

***

Собственно, вот и все. Максима мне отдали только через день – когда уже перестали опасаться за его жизнь. Елене Александровне я велела Ежику принести несколько бутылок шампанского – это все, чем по финансам мы могли ее отблагодарить. В роддоме я провела десять дней – и кроме первого дня воспоминания у меня об этом месте замечательные. Да, больно, все заживает, первые дни ходишь по стеночке и даже мысль о посещении туалета вызывает ужас. Как, впрочем, любая мысль о том, чтоб хоть как-то напрячь то самое многострадальное место, даже просто наклониться или сесть – просто невозможно. Но в роддоме скучать некогда, день забит. Хотя про роддом – уже совсем другая история

Да ладно. Как было написала

Они самые

Видимо, это такая фишка - не хочется мне по свежим следам вспоминать о родах. Да и не по свежим не хочется, просто сложно об этом не вспомнить в соответствующий день... Ну а раз соответствующий день настал и я все-таки предалась воспоминаниям, то надо бы записать. Итак...

То ли сон, то ли бред,
То ли было, то ли нет

Интуиция у меня работает, но при этом доверяю я ей минимально. Хотя может потому она и работает - я слушаюсь шестого чувства только когда оно уже вопит во весь голос и не послушаться его нереально. А тут оно не вопило, а просто нашептывало - родишь 21го. И слушаться я не стала - во-первых, перехаживала, во-вторых, из опыта прошлых родов ожидала, что роды должны быть чуть ли не месяц назад и мне просто не терпелось поскорее получить ребенка на руки. И потому я согласилась на первую же дату индуцированных родов и утром 18го тихо и буднично мы с васькой притопали в приемный покой.

Но попасть в роддом было не так-то просто Там сидела толпа желающих порожать. Помня наказ Людмилы Васильевны явиться к 9 я сунулась было в кабинет к дежурной, мол, мне б рожать... но там на меня так рявкнули "в очередь!", что я тихо села на место и ждали мы часа два. Сперва брали тех, кто со схватками, потом тех, кто ложился в патологию... Когда, наконец, пришел мой черед, дело было около одиннадцати.

- Рожать?
- Да.
- Ну давай, оформляем в патологию.
- мне не надо в патологию, мне сказали явиться уже на сами роды
- кто сказал?
- стриженкова
- так что ж ты не сказала, что тебе рожать! тебе ж с утра надо было явиться!

как гриццо, я не нашла, что ответить...

***

Контракт мы заключали от панического страха у меня, желания поддержать и проконтролировать у васьки и избытка денег у семьи в целом В нем русским по белому значилось, что на родах базиль присутствовать будет. Но как технически осуществляется попадание мужчины в роддом нам было неизвестно (а спросить не догадались заранее, думали, подскажут), потому подчиняясь тем же рявкающим голосам вася забрал мою одежду и ушел в направлении дома с напутствием приходить попозже, а при желании так и вобще не приходить.

А меня подвергли типовым процедурам, поминутно заглядывая, как идет у меня процесс. Вобще вели себя крайне любезно, например открывая настежь дверь в холл, когда я раздетая, ждала выдачи рубашки и халата, или комментируя дурь современных женщин, к которой они причисляли желание рожать по контракту при условии, это это даже не первые роды. Не обошлось и без реплик в стиле "раньше и в поле рожали"... Вобщем, вышла я из приемного покоя не только не очень спокойной, но напротив, близкой к истерике.

***

В предродовой дежурные мегеры от меня отстали, Стриженкова проколола пузырь и сделала самый лучший подарок - пустила Ваську, такого внушительного в медицинском халате и чепчике. В ожидании схваток (вернее, их ждали все, кроме меня, я-то не верила что они появятся) мы болтали и веселились так, что акушерка, заглядывая, только головой качала от такой несерьезности. А как не веселиться, если ничего не болит и при этом подколбашивает от страха, ведь обратного пути нет...

Через часок, убедившись, что схватки мой организм добровольно не выдаст, мне поставили капельницу. Не то, чтоб веселье как рукой сняло, но как-то очень быстро мне стало не до смеха, и даже не до разговора. Ух, как я тогда зажалела, что побоялась эпидуралки! Попросила базиля не замолкать, чтоб отвлекать меня от нарастающей боли - и что поразительтно - васька вобще человек молчаливый, но тут растекался мыслью по древу аки боян, и где только слова находил Замолк только когда я уже очевидно перестала не только говорить, но и слушать. Только губы мне смачивал и пот вытирал, отмахиваясь от врачей с предложениями выйти в коридор, бо на схватках всякое случается, неаппетитных зрелищ хватает.

***

Мысли путались, ясно сохранялась только непонятно с чего вспомнившаяся дурацкая песенка Пушного: Расслабьтесь... Не надо напрягаться... Надо радоваться.... Долго потом меня колбасить начинало, когда я ее слышала    А еще грызла мысль, что это ведь только начало, что мучения будут еще долгие... Как вдруг, когда я очередной раз пережидала схватку стоя держась за спинку кровати, все как-то заволновались, засуетились, и заговорили о том, что надо бежать в родовую, а то я рискую прямо тут и родить. Васька меня переодел, ибо по их правилам рубашку надо было сменить, а сама я от боли уже не соображала, где рукава, а где ворот, на ноги мне вместо тапок намотали какие-то портянки и меня повели в соседнюю палату.

Хотя повели - это громко сказано. Мне казалось, что ноги у меня какие-то кисельные и почему-то подламываются при попытке шагать самостоятельно, так что меня подперли с двух сторон - васька и кто-то еще, и так, повиснув между ними, семеня то ли по полу, то ли по воздуху, я проследовала в родовую, меня сгрузили на кресло, еще пара особенно неприятных схваток, которые уже не схватки, а потуги - и все кончилось! Причем как-то все было скрыто даже от меня - ни реки крови я не увидела, как в прошлый раз, ни, даже, пуповину. И шел всего пятый час, неудивительно, что роды у меня в памяти почти не отложились - я настраивалась на длительное ожидание как в прошлый раз, а тут все так стремительно...

***

Сознание у меня куда-то плыло, я только и успела взглянуть на Яночку и отметить у нее синяк на носу как в следующем кадре меня везут в операционную и Вася где-то теряется среди белых халатов и марлевых повязок, как потом выяснилось, дальше его быстро и твердо выпроводили. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить... Но я этого не знала и проваливаясь в наркотический сон успела порадоваться, что Яночка не одна, ее, несомненно, сейчас баюкает на руках Васька...

***

Пробуждение было трудным и мутным, сон про бесконечную череду комнат уходил неохотно, я то понимала, что надо встать, то снова бежала по синим коридорам. Не получалось поднять голову - она просто падала обратно. Не получалось крикнуть - вместо этого вырывался только какой-то хрип, на меня накатывал панический страх. Я одна, в какой-то полутемном коридоре, где никого нет, и нет Васи... Вася с Яночкой - за эту счастливую мысль я хваталась как за соломинку...

Следующее пробуждение было уже в палате, я даже не помню, как меня туда доставили. Увидев свой пакет я схватилась за телефон и, позвонив Ваське выдала ему какую-то паническую истерику, основную мысль которой не помню даже я сама, а уж васька и вовсе понял только то, что я явно не в себе . После чего снова отключилась, и проснулась уже глубокой ночью. Убедилась, что мыслю более -менее связно и уснула снова.

И только утром, когда прибежал вася, я узнала, что были у меня и ручное отделение плаценты, и эпизиотомия, и Яночку я пыталась покормить в зале... Забавное это чувство - сидеть и слушать, как тебе рассказывают о твоих же собственных родах, о которых в первый момент помнились только череда синих комнат и дурацкая песенка Пушного

Отредактировано Irbis (2010-06-21 20:58:14)

Опечаток-то... Все исправляю и все новые нахожу...