Пролог

Разговор двух врачей при мне:
- Анна Николаевна, у мамочки в раннем возрасте истерика.
- Хорошо, сейчас иду.
Не знаю, кому как, но мне сперва подумалось о матерях-подростках и связанных с моральной неподготовленностью к материнству трагедиями. Оказалось все проще, речь шла про ОРВ – отделение раннего возрасте детской областной больницы – отделения, где лежат дети до полутора лет вместе с мамами.

Глава первая
Итак, сперва максимально сухо и почти без эмоций – что представляет из себя ОРВ.

Как и вся областная больница, в ОРВ свеженький ремонт, все красиво и чистенько, и еще особенность – раковины почему-то буквально в каждом углу .

В отделение попадают через холл с креслом и диванчиком.

Длинный коридор

Для услаждения взора картины

и аквариумы.

В общем, в первый раз интересно и глаз радует. Далее, с учетом того, что в коридоре сесть некуда – никто в нем время не проводит и на всю эту красотень не любуется, коридором пользуются как коридором – т.е. помещением, приводящим к стратегически важным точкам:
душу и туалету

техническому санузлу

и прочим кабинетам, куда есть доступ только персоналу.

Есть столовая-кухня, где кроме завтрака-обеда-ужина и молока для кормящих есть холодильник, микроволновка, чайник и шкаф для еды.

Кормят, на мой взгляд, очень даже прилично. Не всегда все продукты подходят кормящим мамкам, но, как это не удивительно, кормящих меньшинство, кроме того, бабуля-буфетчица старается: нельзя маме кофе, которое раздают по утрам – она пороется в загажнике и нальет тебе чайку. Нельзя свеклу – получи бутерброд из излишков. Неиспользованный хлеб оставляют в кухне, и по вечерам девчонки пьют с ним чай, намазывая то, что прислали из дома. Детишкам старше года бабуля подает протертые супчики и пюрешки, снабжая расшитыми слюнявчиками. В общем, кухня – место доброе и уютное.

Но самое интересное – это, конечно, место проживания мам и детей. Организовано оно своеобразно: из основного коридора – два коридорчика-предбанника, каждый со своим медицинским постом,

в коридорчик-предбанник выходят двери пяти палат (итого их десять штук).

Ближайшая к посту палата – палата детей-«отказников». Т.е. на самом деле никакие они не отказники, у этих детей вполне есть матери, просто они не считают нужным лежать со своими детьми в больнице. Видимо, у них есть более важные дела. Вот и лежат малыши. Кормят их по часам, еще погремушки вешают для развлечения. Все время кроме медицинских манипуляций дети проводят в кроватках, на руки их не берут. Кричат, конечно, часами кричат.

Обычные палаты производят даже уютненькое впечатление: мамина кровать деревянная, детская кроватка может быть деревянной (правда, немного облезлой) с дугами или железной с колесиками. Пеленальник. Кресло-качалка, дабы укачивать детей сидя.

Идиллия. Была бы, если б не практичесая реализация всего этого дела.

Во-первых, между палатами не стены, а окна. Да, я знаю, такое делают для безопасности, чтоб если кому-то плохо – увидели соседи и сообщили медикам. Но! Но это отделение раннего возраста ДЕТСКОЙ больницы. Т.е. теоретически больные дети лежат со здоровыми матерями! Вероятность, что здоровой матери станет плохо, конечно, есть, но не больше, чем у обычного человека, поэтому лично мне сомнительна целесообразность окон. И дело не в стыдливости и отсутствии интимности – чес-слово, об этом в больнице вообще не думается. Но если твой ребенок уснул, а в соседней палате проснулся и мамка включила свет – то это практически то же самое, что свет включился у тебя. Чтоб хоть как-то уберечь детей от внеплановой иллюминации мамки завешивают кроватки пеленками, за что им регулярно попадает от персонала, отвечающего за санитарное состояние палат.

Во-вторых, стены картонные. Звукоизоляция нулевая, поэтому если заплакал один ребенок - через минуту проснулись дети во всем блоке. Соответственно, мамы предпринимают героические усилия по сохранению тишины – кормят, укачивают, носят на руках практически беспрерывно, ведь кто-то где-то обязательно спит. И не смотря на это дети, которым теоретически нужен покой – спят все равно категорически мало – как только фаза первого, глубокого сна заканчивается, обязательно найдется громкий звук, который ребенка разбудит.

Но это еще цветочки. Самое противное – это в-третих. В-третьих, мест нет. В смысле, что того десятка комфортных палат на всех желающих не хватает, поэтому администрация не мудрствуя лукаво сделала просто: в каждую палату воткнула по второй детской кроватке.

Места для кровати матери второго ребенка не нашлось, посему их составили в конференц-зале, обозвав его «материнской комнатой».

Я думаю, вы прекрасно понимаете, что это означает. Бог даже с ним, что два ребенка в палате – это насмешка над изоляцией больных друг от друга, которую пытается соблюдать персонал. Но мать, спящая черте-где от своего ребенка… Да, выкручиваются. Обмениваются телефонами, твой ребенок заплакал, тебе звонок на мобилу и ты, роняя тапки, бежишь по коридорам в палату, успокаивать проснувшееся чадо. Днем мамы вообще из палаты не уходят, проводя весь день в кресле-качалке. Она удобная, но когда срок «отсидки» переваливает за неделю - понимаешь, что спина постепенно принимает форму кресла.

В палатах «дедовщина» – «сидячая» мама получает место в палате только когда выписывается ее «лежачая» соседка. Максимум через день к ней подселяют другую сидячую мамку, теперь у тебя почетная обязанность ночью быстро определить, чей ребенок завозился, и позвонить, а ее – бежать сломя голову в палату, пока дите не раскричалось.

В столовую детей брать нельзя. В материнскую брать детей нельзя. В коридор выносить детей нельзя. В предбанник где пост нельзя выносить детей без надобности в тихий час и ночью. То, что раскричавшийся в палате младенец моментально превратит тихий час в громкий, и самое гуманное в такой ситуации – отнести его подальше – никого не волнует. Если ночью на нарушения режима сестры еще готовы закрыть глаза, то днем персонал зверствует по-страшному. И не от душеной черствости, это очевидно, но от страха ответственности от вышестоящих. Если б не нужда соблюдать дебильные инструкции – большая часть людей там могли бы считаться очень приятными и доброжелательными.

Но инструкции есть. Входит в палату проверяющая от санитарии:
- Что это у вас на детской кроватке вещи развешаны!? Уберите.
- Куда? Тумбочек нет.
- не знаю куда, но уберите. И снимите полотенца с кровток.
- Но ведь дует из окон!
- Ничего там дуть не может, окна пластиковые
*подходит к окну*
- хм, и правда дует. Ну девушки, это такие окна! Но вешать на кроватки пылесборники нельзя!

Итого – ЛЮДИ, НЕ ПОПАДАЙТЕ ТУДА! Если болезнь легкая – лежать там точно не надо. Если средняя – надо извернуться, купить самим лекарства, нанять медсестру, которая бы делала ребенку инъекции, но только не ложиться в больницу. Потому что уж не знаю, как там лечат, может и хорошо. Но там точно нет того, что в первую очередь нужно больному – покоя. А уж как там приходится матерям, которые имеют могут держать ребенка или на руках, или в кроватке, не имея возможности положить, например, на свою кровать – за неимением этой кровати, и во что превращается сон мамы, вынужденной челночить между палатой и своей койкой всю ночь (напоминаю, дети там спят плохо, ведь постоянно что-то мешает) я уж не говорю.

А теперь о наших приключениях, вернее, злоключениях.

Виновата, конечно. я. Шесть утра, Янка проснулась и бодро пачкает памперс, я еле переставляя конечности ползу ее отмывать. Далее пристраиваю на стиралку, подпираю телом, руками тянусь к крану, отмыть то, чем я запачкалась в процессе отмывания. А дальше... Шурррр, шмяк, АААААА! Янка рыбкой скользнула мимо меня и вот она кричит на полу. Вот он, во всей красе - один из моих самых сильных страхов - уронить ребенка.

Ну что дальше. дальше как обычно - несколько часов в боксе, в ожидании, когда подъедут вызванные специалисты (воскресенье все-таки), рентген. Который показывает какую-то постороннюю линию и появлется подозрене на перелом. Значит, томография, а для того, чтоб спала - два седативных укола.

Томография не нашла ничего подозрительного, я с чистой совестью написала отказ от госпитализации, подхватила спящую янку и пошла домой. Дома янка спала. потом еще спала. потом снова спала. Сковзь сон я пыталась ее кормить, но сделав пару глотков девочка засыпала снова. Проснулась вечером, осоловело глядела на мир и странно вертела головой. А потом начала орать. Я слышала разный ор у детей, но с таким я еще не сталкивалась. Орать несколько часов вобще без перерыва, орать не отвлекаясь ни на что, не желая есть... Ребенку было однозначно плохо, дежурили с базилем по-очереди, одному ее ора было не выдержать долго. И чем дальше, тем страшней становилось.

Скорая ,и вот я с янкой уже в привычном боксе. А дальше случается чудо - янка успокаивается, ест, даже засыпает, когда меня приводят в палату и определяют кроватку. Соседка Юля, мама такого же как янка летуна, рассказывает о порядках, кормит меня (сказала, что по себе знает - в такой день не до еды), а на мой рассказ о страшном поведении ребенка говорит, что это такой отходняк от укола, он у всех, кому делали уколы перед томографией, просто разной степени выраженности. И, что характерно, ни один врач потом ничего на тему отходняка мне не говорил, мои слова про вечернее поведение ребенка никого не интересовали, интересовали только обстоятельства падения.

Юля предупредила, что колбасень может повторится на следующий день, видимо, у детей побаливает голова, некоторым делают обезболивающее, посему я решаю пережить в больнице еще одни сутки, вкушая все прелести тамошней жизни. Не зря, вечером ор повторяется. Сперва я просто успокаиваю ребенка, через полчаса прошу вызвать дежурного врача. Сестра говорит, что ничег овам дежурный врач нового не сделает, лечение, которое назначено уже вполне проводится. Еще через полчаса оря я почти ору, требую вызвать врача "вы посмотрите, она же спать хочет, у нее глаза слипаются, а спать не может. видимо, болит что-то!". Сестра послушалась. Врач пришла через два часа, к тому времени янка уже выдохлась и только похныкивала. "ну вот видите, ребенок уже почти успокоился, вы поукачивайте, она и уснет" сказала невропатолог и скрылась. Вот тогда я и поняла, что из больницы надо сваливать.

Янка, видимо, поднакопив силы, начала орать снова. Руки уже отваливались, ведь все это время я носила ее в коридоре, чтоб она не мешала спать остальным. Представив, что проходить так придется всю ночь, озверев и поклав на все првила я протащила янку в материнскую и устроила на своей кровати. правда, она была без бортиков, так что поспать ночью не удалось - когда не кормила и не успокаивала девочку - просто сидела и караулила, чтоб не свалилась.

А на следующий день ушла из больницы.

Отредактировано Irbis (2009-11-11 23:13:03)